![]() |
![]() |
![]() |
<< К предыдущему материалу † К следующему материалу >>
Памяти мученика Феодора Тобольского (1937)
С детства Феодор прислуживал в соборе. Собор был холодным, и Феодор, ночуя в нем, не раз сильно простужался. В тринадцать лет Феодор заболел суставным ревматизмом и через год стал инвалидом — паралич ног. Первые несколько лет у него были такие сильные боли, что временами он от боли кричал. В 1916 году, во время торжественной канонизации святителя Иоанна Тобольского, Феодора посетила Александра Васильевна Дулепова, знакомая с семьей Государя, и предложила матери Феодора, Елизавете, показать сына доктору Деревенко, лечившему наследника. После осмотра доктор сказал: — Диагноз правильно поставили, а вот лечили неверно. Лекарство, которое первым давали, надо было давать вторым, а второе — давать сначала. К сожалению, не имею возможности взяться за его лечение, а то бы он у меня по комнате с палочкой, но похаживал. В другой раз Александра Васильевна договорилась, что во время праздничной службы Иоанну Тобольскому Феодора приложат к мощам святителя. Было множество народа — архиереи, священники, паломники со всей России; во время пения «Хвалите имя Господне» Феодора приложили к святым мощам, и с этого времени боли у него в ногах прекратились. За его глубокую веру народ относился к Феодору с большим уважением, и многие посещали его. Приходили монахи, священники, архиереи. Иной раз в соборе шла всенощная, начиналось елеопомазание, архиерей сколько-нибудь народа помажет, его заменит священник, а архиерей уходил к Феодору, его помазывал, а затем всех домашних. Из ссыльных священников Феодора посещали настоятель Марфо-Мариинской обители в Москве о. Митрофан Серебрянский и о. Георгий Скрипка. Многие духовные лица писали ему, желая получить совет и утешение. Болящий Феодор почитался народом как великий утешитель скорбящих душ и безотказный молитвенник. Особенно народ устремился к нему после того, как в начале тридцатых годов было арестовано почти все духовенство. В 1937 году Тобольский отдел НКВД начал широкие аресты среди населения. За один месяц было арестовано сто тридцать шесть человек, среди них много священников и верующих крестьян. В августе власти предупредили Феодора, что если к нему не перестанут ходить люди, то его арестуют. Но он не мог отказать ищущим утешения и помощи. Вскоре к нему пришли с обыском — забрали книги и переписку, а вечером того же дня его навестила сестра Евгения с мужем; Феодор был радостный и спокойный. — У тебя сегодня кто-нибудь был? — спросила Евгения. — Были. Они очень скоро снова придут. Да что на них внимание обращать. Сотрудники НКВД пришли через несколько дней. — Кто дома есть? — спросил один из них. — Все дома, — ответила Евгения Михайловна. — И хорошо. Федора Иванова мы забираем. Евгения прошла в комнату к Феодору, военный за ней. — Федя, вот здравствуй. Гости к тебе понаехали. — Ну и что же, я всегда рад гостей принимать, — кротко ответил подвижник. — Мы вас забираем, — сказал военный. — Ну что же, раз у вас есть такое распоряжение, то я подчиняюсь власти. Феодор лежал все эти годы в постели в длинной рубахе, и мать его, Елизавета Иванова, пошла за костюмом, единственным у него, приготовленным на смерть, но ее остановили: — Не понадобится, не нужен будет. Приготовили носилки. Подошедший сотрудник НКВД сказал: — Ну, давайте будем класть. — А сам вполголоса спросил у Феодора: — А как же вас брать? — А вы вот так сделайте руки, — он показал, — взамок, и перекиньте мне за голову. А второй за ноги пусть держит. Ноги у него не гнулись, были как палки, но чувствительности не потеряли. Один из них подхватил его за ноги, но, сразу почувствовав огромную силу подвижника, от испуга вскрикнул и бросил Феодора. Подбежала сестра, подхватила ноги больного и закричала на них: — Изверги! Что вы делаете над больным человеком? Что у вас за спешка такая? — Не волнуйся, — с любовью, утешительно произнес Феодор, — тебе вредно волноваться. Наконец, положили его на носилки. Он помолился и говорит: — Дорогие мои, мамочка и сестра, не ждите меня и не хлопочите; вам все равно правды не скажут. Молитесь. Не плачьте обо мне и не ищите! У Евгении была шапочка красная, вроде берета. Феодор сказал ей: — Ты дай мне свою шапочку. Я хоть красный цвет не больно люблю, но пускай это будет на память, на сколько бы этой памяти ни хватило. Он надел шапочку, и его увезли в тюрьму. В камере Феодора положили лицом к стене, чтобы он никого не видел, и запретили ему разговаривать. Евгения со своим мужем Геннадием Хилковым несколько дней носили передачи в тюрьму. Вскоре власти арестовали Геннадия; из заключения он не вернулся. В тюрьме Феодора ни о чем не спрашивали, на допросы не носили, и следователь в камеру не приходил. Никого из ста тридцати шести арестованных в одно время с ним также не спрашивали о Феодоре. Все обвинение основывалось на справке, данной председателем Тобольского уездного совета. 11 сентября тройка УНКВД приговорила его к расстрелу. Феодор был расстрелян в Тобольской тюрьме, на территории которой и погребен. Тогда же была арестована монахиня Иоанновского монастыря Рафаила. Незадолго перед обыском у Феодора она принесла к нему в дом две церковные книги и сказала: — Ты болящий, к тебе не придут искать. Вскоре после ареста монахиня Рафаила была расстреляна. В 2002 году мученик Феодор Тобольский был причислен к собору новомучеников и исповедников Российских.
По материалам книги
игумена Дамаскина (Орловского)
Вернуться на главную страницу спецпроекта «Дорога к Храму» << К предыдущему материалу † К следующему материалу >>
|
||
![]() |
||
![]() |
![]() |
![]() |