<< К предыдущему материалу † К следующему материалу >>
Памяти священномученика
Сергия Астахова (1942)
Диакон Сергий Николаевич Астахов родился в Москве, в семье рабочего, в 1877 году. С 1920 г. проживал с супругой Анной в Ивашево Ногинского района, пятеро взрослых детей жили отдельно. Иногда диакона Сергия приглашали служить в Петро-Павловский храм поселке Обухово. В конце ноября 1937 года диакон Сергий был арестован вместе с духовенством обуховского храма по обвинению в контрреволюционной агитации. В период следствия содержался под стражей в Ногинской тюрьме. Тройка НКВД приговорила его к 8 годам исправительно-трудовых лагерей по обвинению в контрреволюционной деятельности. Диакон Сергий Астахов скончался в Бамлаге 31 декабря 1942 года в возрасте шестидесяти пяти лет.
Священномученик Сергий Астахов входит в Собор новомучеников Богородских.
Памяти священномученика
Николая Кобранова (1937)
Священномученик Николай Иванович Кобранов родился 10 мая 1893 года в Смоленской губернии в семье диакона. По окончании Смоленской Духовной семинарии поступил на юридический факультет Варшавского университета. В 1920 году в Симферополе он был рукоположен во диакона, через год — во священника. Во время отступления армии Врангеля из Крыма отец Николай принял решение остаться в России и служил в храме в одном из сел Мелитопольского уезда. С 1922 году служил в Москве.
В 1925 году отец Николая был назначен настоятелем в храм Святой и Живоначальной Троицы в Кожевниках в Москве с возведением в сан протоиерея. Храм был выстроен в 1689 году и носил на себе следы древнего величия и щедрой благотворительности благочестивых купеческих семейств. Но в начале ХХ столетия прежнее величие храма стало быстро угасать, что было связано со строительством заводов в этом районе, — со всех сторон он оказался окруженным фабричными и заводскими постройками. Резко уменьшилось число прихожан, и в храме стал ощущаться недостаток средств, так что назначавшиеся сюда священники старались как можно быстрее перейти на другой приход, смотря на это место как на беспокойное и ненадежное. Разруха резко увеличилась после безбожной революции, и дело кончилось тем, что в 1925 году храм был закрыт. Две недели храм простоял без богослужений, когда в него был назначен отец Николай. Священник начал с того, что создал вокруг этого храма живой приход.
Отец Николай часто служил и за всеми богослужениями проповедовал; он устраивал богословские беседы, приглашая на них известных и авторитетных профессоров. Беседы проводились в воскресенье вечером и стали подлинным духовным утешением и приобретением для прихожан в оскудевшее духовными сокровищами, проникнутое духом злобы время. В храм по просьбе отца Николая приносились из других храмов для сугубых молений чудотворные иконы Богоматери и святого мученика и чудотворца Трифона. Из числа прихожан было создано общество постоянных жертвователей на ремонт и благоукрашение храма. Было заведено, что настоятель храма ежегодно отчитывался перед собранием прихожан о сделанном в приходе и потраченных средствах.
Власти пристально следили за ревностным пастырем, и 28 октября 1929 года он был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму в Москве. Отвечая на вопросы следователя, отец Николай сказал: «Я, как молодой священник, сознательно цели борьбы с советской властью не ставил, и если обращался к верующим, то только в силу своих религиозных убеждений для поддержания храма».
Отцу Николаю было предъявлено объявление по 58-й статье УК — «антисоветская агитация». 20 ноября 1929 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ постановило заключить протоиерея Николая на три года в концлагерь, и он был отправлен в Соловецкий лагерь особого назначения. По окончании заключения отец Николай был сослан на три года в Казахстан, откуда вернулся в 1935 году и поселился в деревне Кукарино Можайского района. Бывая в Москве, отец Николай встречался с монахинями и игумениями, иногда совершал в квартире богослужения, что впоследствии ему и было поставлено в вину.
27 апреля 1936 года отец Николай был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму. Из протокола допроса, который вел следователь Байбус:
— Известно, что на нелегальных собраниях вы распространяли контрреволюционную клевету о том, что в Советском Союзе жить стало совершенно невозможно, такого рабства, насилия и репрессий нигде нет. Вы это подтверждаете?
— Это я отрицаю. Контрреволюционной клеветы я не распространял.
Во время допроса Байбус, желая уязвить священника, заявил, что даже жена священника считает его помешанным на религиозной почве и вскоре пришлет ему развод. «Но не беспокойтесь, святым вас не сделаем», — зло сказал он.
16 мая 1936 года отец Николай подал заявление прокурору с объявлением, что он начинает бессрочную голодовку до освобождения. 20 мая 1936 года начальник секретного политического отдела НКВД Тимофеев пообещал священнику, что лагерь ему заменят ссылкой. На следующий день Особое Совещание при НКВД приговорило отца Николая к пяти годам заключения в исправительно-трудовой лагерь.
Летом 1936 года он был доставлен в Ухтпечлаг в город Чибью, а затем на лагпункт Шор. 1 декабря 1936 года отец Николай вновь объявил голодовку, требуя заменить лагерь тюремной одиночкой или ссылкой. 9 декабря начальник лагпунта отправил своему начальству сообщение, что священник, «находясь за неимением отдельного помещения для его изоляции среди массы этапников в общем бараке, своими выступлениями и проповедованием явно антисоветских идей разлагающе действует на массу».
17 декабря отец Николай был освидетельствован врачами, состояние его здоровья было найдено крайне тяжелым, и он был помещен в лазарет.
21 января 1937 года священник отправил заявление, адресованное через наркома НКВД Ежова начальнику секретного политического отдела НКВД Тимофееву. В нем он писал: «Сегодня 130 дней моей голодовки... Байбус так поставил вопрос, что совершение литургии мной на дому есть государственное преступление. Не изменяя клятве священства и Деснице Всевышнего до смерти, не могу согласиться, что литургия в какой бы то ни было обстановке может быть преступлением. Не соглашусь с Байбусом, что я должен домашнюю молитву регистрировать у гражданской власти после отделения Церкви от государства. Я законный священник, избранный народом, в этой области подчиняюсь только признаваемому мной Епископу».
Заявление было «оставлено без удовлетворения». Однако отец Николай продолжал требовать если и не освободить его, то, по крайней мере, поместить в тюремную одиночку, и прокурор, наконец, заявил, что требование священника будет выполнено. 15 июля года отец Николай прекратил голодовку.
Состояние здоровья отца Николая было столь тяжелое после длительного голодания, что врачи оставили его в стационаре. Начальник учетно-распределительной части Читадзе, бывший член партии, осужденный на десять лет заключения за воровство, доносил на священника: «Перед принятием пищи заключенный Кобранов демонстративно крестился, а по утрам, становясь в угол, молился. На себе он носил крест. В лазарете он пользовался большим вниманием со стороны администрации...»
16 августа отец Николай, несмотря на крайне тяжелое состояние здоровья, был выписан из лазарета на общие работы.
27 августа ему было предъявлено обвинение в проведении антисоветской агитации. Отец Николай давать показания отказался. Поскольку большую часть заключения отец Николай пробыл в лазарете, то с начальника лазарета была спрошена характеристика на священника; он написал, что священник «лазаретному режиму подчинялся. Религиозен. По мере возможности старался соблюдать религиозные обряды (посты, молитвы)».
11 сентября 1937 во время допроса отец Николай сказал:
— Я не переношу современной суматохи жизни, и для меня совершенно безразлично, дадут ли мне бессрочное заключение, смертный приговор, — я готов принять все, но на волю я не хочу, то есть определяю себя оторванным от настоящей жизни.
29 сентября 1937 года тройка НКВД приговорила отца Николая к расстрелу. Протоиерей Николай Кобранов был расстрелян 31 декабря 1937 года и погребен в безвестной могиле. Прославлен в 2001 году.
И когда был на свободе, и из заключения отец Николай посылал своим духовным детям и прихожанам стихи. Вот одно из них:
Молись в день радужного счастья,
Пред трудным подвигом – молись!
Молись, когда грозит несчастье,
Когда смущаешься – молись!
Молись, когда обиду сносишь,
Когда в опасности – молись!
Молись, когда за милых просишь,
За злого недруга молись!
Молись, когда слабеют силы,
Когда возносишься – молись!
Молись у дорогой могилы,
За жизнь рожденную – молись!
Молись в минуту искушенья,
Коль победил себя – молись!
Молись в печальное мгновенье,
Чтоб Бог простил тебя – молись!
По материалам книги
«Жития новомучеников
и исповедников
Российских XX века
Московской епархии»
(дополнительный том III)
Вернуться на главную страницу спецпроекта «Дорога к Храму»
<< К предыдущему материалу † К следующему материалу >>
